Выставка «То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник…» К 350-летию со дня рождения Петра I

Дом-музей В. Л. Пушкина
(Старая Басманная, 36, ст. м. «Бауманская»)

Выставка
«То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник…»
К 350-летию со дня рождения Петра I

Время работы выставки:
с 16 февраля по 10 августа
 
Петр I – одна из крупнейших и самых противоречивых фигур российской истории. До сих пор в нашем общественном сознании нет твердо установленной оценки личности и деятельности императора. Эти оценки бывают прямо противоположны: на одном полюсе – бог, на другом – антихрист. И так воспринимали Петра I уже многие его современники, считавшие царя единственной причиной и двигателем той новизны, какую вносили в жизнь его реформы. Пылкая, смелая преданность Петру и его делу отличает многих его сподвижников – «птенцов гнезда Петрова», по выражению А. С. Пушкина. Так, канцлер граф Г. И. Головкин считал, что гением Петра мы «из небытия в бытие произведены». Но страшную ненависть вызывал Петр у защитников старого быта, освященного вековыми традициями. Так или иначе, реформы затрагивали всех и никого не оставляли равнодушными. Плоды деятельности Петра – внешняя сила России и новый порядок внутри страны – были на глазах у каждого ближайшего потомка, а жгучая вражда недовольных постепенно становилась воспоминанием. В обществе привилась точка зрения, сформулированная М. В. Ломоносовым:
    
Не вымышленных петь намерен я богов,
Но истинны дела, великий труд Петров.
 
Важно отметить, что история как наука зарождается в России лишь во второй половине XVIII века. И Ломоносов, и его просвещенные современники судили о Петре лишь по сохранившимся преданиям. В этот период исследователи (как В. Н. Татищев или тот же Ломоносов) обращались только к древнейшим эпохам русской жизни. Эпоха Петра была еще слишком близкой и не становилась объектом изучения. Первую научную оценку получает она в XIX веке, и первым историком, попытавшимся дать объективную оценку деятельности Петра I, становится Н. М. Карамзин: «Явился Петр. <…> Он сквозь бурю и волны устремился к своей цели: достиг – и все переменилось! <…> Потомство воздало усердную хвалу сему бессмертному государю и личным его достоинствам и славные подвигам. <…> Но мы, россияне, имея перед глазами свою историю, подтвердим ли мнение несведущих иноземцев и скажем ли, что Петр есть творец нашего величия государственного?.. Забудем ли князей московских: Иоанна I, Иоанна III, которые, можно сказать, из ничего воздвигли державу сильную? <…> И, славя славное в сем монархе, оставим ли без замечания вредную сторону его блестящего царствования? <…> Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр. <…> пылкий монарх с разгоряченным воображением, увидев Европу, захотел делать Россию – Голландиею». Однако в первой трети XIX века историческая наука еще не полностью выделилась из области искусств и гуманитарных наук. «История Государства Российского» была создана писателем Карамзиным во многом как произведение литературы. Тогда же складывались и взгляды на историю А. С. Пушкина, который выражает их, в основном, в художественной форме. Неоднократно возвращаясь к личности царя-реформатора, он посвящает ему «Стансы», «Арапа Петра Великого», «Полтаву», «Медного всадника», «Историю Петра».

Впервые к образу Петра I Пушкин обращается в 1826 году. И это не случайно. Начало царствования Петра сопровождалось бунтами, дворцовыми переворотами, расколами и казнями. Но затем смута была подавлена; укрепилась власть сильного монарха, государство очистилось верно направленными преобразованиями; военные победы стали апофеозом славы отечества. Нечто подобное Пушкин рисовал себе и в текущей истории николаевского правления: за кровавой развязкой дела 14 декабря должны были следовать благодетельные реформы, военные победы, возвышение умных государственных мужей. 22 декабря 1826 года Пушкин пишет стихотворение «Стансы», интересное трактовкой образа Петра I:

В надежде славы и добра                                  Самодержавною рукой
    Гляжу вперед я без боязни:                              Он смело сеял просвещенье,
  Начало славных дней Петра                             Не презирал страны родной:
     Мрачили мятежи и казни.                                Он знал ее предназначенье

Но правдой он привлек сердца,                        То академик, то герой,
          Но нравы укротил наукой,                               То мореплаватель, то плотник,
          И был от буйного стрельца                              Он всеобъемлющей душой
          Пред ним отличен Долгорукий.                       На троне вечный был работник.

Под знаком таких или подобных историко-политических размышлений и складывался у Пушкина замысел произведения о Петре. Ему соответствовали главы из романа «Арап Петра Великого» (1827). Арап был, как известно, «царю наперсник, а не раб». Похожую роль видел для себя и Пушкин – служить добру у трона «нового Петра», то есть Николая I. В 1828 году поэт снова обратился к образу Петра в поэме «Полтава». Главное в поэме – военная история России, военный гений Петра I, утверждавший мощь и величие России:

В гражданстве северной державы,
В ее воинственной судьбе,
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Огромный памятник себе.
 
Тогда же, во второй половине 1820-х годов, у Пушкина возникает мысль о написании «Истории Петра I». В июле 1831 года поэт обратился к Николаю I с просьбой о разрешении заняться исследованиями в государственных архивах и библиотеках с целью создания истории Петра Великого и его наследников, до Петра III. В. И. Даль, который в сентябре 1833 года встречался с поэтом в Оренбурге, вспоминал: «Пушкин воспламенился в полном смысле слова, коснувшись Петра Великого, и говорил, что непременно, кроме дееписания об нем, создаст и художественное в память его произведение: “Я еще не смог доселе постичь и обнять вдруг умом этого исполина: он слишком огромен для нас, близоруких, и мы стоим еще к нему близко, – надо отодвинуться на два века, – но постигаю это чувством; чем более его изучаю, тем более изумление и подобострастие лишают меня средств мыслить и судить свободно”».

В «Медном всаднике», написанном Пушкиным осенью 1833 года, Петр I – «строитель чудотворный». Вступление к поэме – гимн Петербургу. Поэт восторженно описывает возникшую в лесах и болотах Финского залива северную столицу – одетые в гранит берега Невы, зеленые сады, чугунный узор оград, громады дворцов и башен, множество кораблей у пристани, поэтический сумрак белых ночей. Гимн городу – это и гимн его создателю: здесь прорубил Петр для России окно в Европу, утвердил российское государство на море и на суше, развернул торговлю с другими странами, привлек науки и искусства для украшения юной столицы. Но сколь бы ни сочувствовал Пушкин реформатору и реформам, он глубоко проник в смысл и характер частных трагедий и катастроф, сопровождавших преобразования. «Волей роковой» вмешиваясь в людские судьбы, Петр несет гибель и разорение, либо насильственное, формальное «счастье».

В 1835 году, работая над подготовительным текстом «Истории Петра I», Пушкин остро чувствовал двойственность реформ и личности самого реформатора: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности, или по крайней мере для будущего, – вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика».

Экспонаты выставки рассказывают об эпохе Петра I, предлагая посетителям поразмышлять об этом непростом времени и дать собственную оценку личности и деятельности царя-реформатора.
Выставка проходит в Доме-музее В. Л. Пушкина
по адресу ул. Старая Басманная, 36
с 16 февраля по 10 августа